Почему мы не должны клясться? Третье правило: не клянись Соль и свет.

(Лк. 6:29-30)

Вы слышали, что было сказано: «Глаз за глаз и зуб за зуб». Я же говорю вам: не мсти сделавшему тебе зло. Кто ударит тебя в правую щеку, то поверни к нему и другую. Если кто захочет с тобой судиться, чтобы отнять у тебя рубаху, то отдай ему и верхнюю одежду. Если же кто принудит тебя идти вместе с ним одну милю, иди две. Тому же, кто у тебя просит, дай, и от просящего у тебя в долг не отворачивайся.

Любовь к врагам

«Я говорю вам: не клянитесь вовсе»

Христос тут же подводит основание к этому требованию, говоря: «ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потом}" что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя. Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным».

Все исходит от Бога. У нас нет ничего, чего бы мы не получили от Бога, ничего, что не было бы куплено для нас кровью Христа. Все, что мы имеем, носит на себе отпечаток креста, все искуплено драгоценной кровью, которая драгоценнее всего, потому что она есть жизнь Божия. Поэтому нам нечего закладывать в доказательство своей правоты, так как V нас нет ничего собственного.

Иудеи хорошо понимали, что третья заповедь запрещает злоупотребление именем Божиим, но они считали себя вправе произносить другие клятвы, которые у них были в большом употреблении. Через Моисея им было запрещено произносить ложные клятвы, но они находили много выходов, чтобы освободиться от связывающего их слова. Им нисколько не были страшны действительные беззакония, если можно было удачно обойти закон, они нисколько не боялись нарушить своей клятвы, если это можно было скрыть.

Иисус осудил их привычки, сказав, что их клятва сама по себе уже есть нарушение закона. Этим Он, однако, не запретил применения судебной присяги, при которой торжественно призывается во свидетели Бог для подтверждения того, что сказанное есть неподдельная истина. Стоя перед синедрионом, Он Сам не отказался присягнуть для подтверждения своих Слов. Когда первосвященник обратился к Нему со словами: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» - Иисус ответил ему: «Ты сказал!» (Мф. 26:63, 64.). Если бы Христос в нагорной проповеди осудил судебную присягу, Он бы высказал порицание первосвященнику и таким образом подтвердил бы Свое учение по этому вопросу для более ясного понимания его Своими слушателями.

Существует много людей, которые без стеснения обманывают своего ближнего, но которые научены и которым Дух Божий внушает, что обманывать Творца есть страшный грех. Поэтому, присягая, такие люди чувствуют, что свидетельствуют не только перед людьми, но и перед Богом, Который заглядывает в самую глубину человеческой души и знает всю правду. Сознавая, какое ужасное наказание влечет за собой такой грех, они воздерживаются от него. Если кто-либо может честно принять присягу, то это христианин. Он живет в сознании постоянного присутствия Божия и знает, что каждая мысль открыта перед Тем, Которого он теперь призывает в свидетели; и если его законным образом приводят к присяге, то он может призвать Бога в свидетели того, что высказываемое им есть чистейшая правда.

Далее Христос приводит другие доводы, делающие клятву ненужной. Он говорит, что руководящим правилом во всех наших разговорах должна быть истина. «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37).

Этими словами Христос осудил все те малозначащие выражения или обороты речи, которые граничат со злоупотреблением именем Божиим; Он осудил все лживые комплименты, каждое отступление от истины, всякую лесть и преувеличение, все ложные уверения в торговле и все то, что сколько-нибудь противоречит истине и чем так полна наша общественная и коммерческая жизнь. Его слова показывают, что каждый, желающий выглядеть тем, чем он на самом деле не является, и чьи слова не выражают его действительных чувств, не может быть назван честным человеком.

Если бы на эти слова Спасителя обращали больше внимания, то часто недоброе мнение и суровое осуждение остались бы невысказанными; ибо кто может при объяснении поступков и побуждений других остаться правым? Как часто обвинение носит на себе отпечаток гордости и болезненного самолюбия или увлечения! Один взгляд, одно слово, малейшая интонация голоса может представить все дело в ложном свете; факты могут передаваться в такой последовательности, что произведут ложное впечатление; но все, «что сверх того», т. е. сверх истины, - «то от лукавого».

Все, что делает христианин, должно быть светло и ясно, как солнечный луч. Истина исходит от Бога, ложь же в любой форме исходит от лукавого, и всякий, отклоняющийся от истины, отдается во власть лукавого. Однако нелегко всегда говорить чистейшую правду, да и невозможно говорить, не зная ее. Как часто нам препятствует предубеждение, односторонность взглядов или недостаточность знаний и неверное суждение о различных предметах. Мы только тогда сможем говорить истину, когда нашими мыслями постоянно будет руководить Тот, Кто Сам есть абсолютная истина.

Христос повелевает нам через Апостола Павла: «Слово ваше да будет всегда с благодатью» (Кол. 4:6). Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Еф. 4:29). Во свете этих слов Св. Писания мы видим, что Иисус в Своей нагорной проповеди осудил всякий вздор, глупые шутки и двусмысленные разговоры; эти тексты требуют от нас не только правдивости слов, но и их чистоты.

Почему же Христос перешел дальше не к воровству, а к лжесвидетельству, пройдя молчанием заповедь касательно кражи? Потому, что вор иногда и клянется; а кто не клянется и не лжет, тот тем более не захочет воровать. Таким образом, данною заповедью Христос ниспровергает и воровство, потому что ложь рождается от воровства. Но что значит: “исполняй пред Господом клятвы твои” (Мф. 5:33) ? Это значит, что в клятве ты должен говорить истину: “А Я говорю вам: не клянись вовсе ”.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Свт. Хроматий Аквилейский

А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий

По благодати евангельского учения закон, данный через Моисея, достиг совершенства. Закон предписывает не клясться ложно, Евангелие - вовсе не клясться. Прежде это предписывал Святой Дух через Соломона, говоря: Не приучай уст твоих к клятве (Сир. 23:8) . И еще: Ибо, как раб, постоянно подвергающийся наказанию, не избавляется от ран, так и клянущийся непрестанно именем Святого не очистится от греха (Сир. 23:10) . Поэтому нам не следует клясться. Зачем же каждому из нас необходимо клясться, когда нам вовсе не следует лгать; чьи слова должны быть всегда настолько правдивы и настолько наполнены верой, чтобы считаться клятвой? И потому Господь запрещает нам не только ложно клясться, но и клясться вообще, чтобы мы казались говорящими правду не только в момент клятвы, чтобы мы, созданные правдивыми во всякой речи, не считали, что можно лгать без клятвы. Ибо причина клятвы в том, чтобы клянущийся клялся в том, что он говорит правду. И поэтому Господь не желает делать никакого различия между клятвой и нашей речью, потому что как в клятве не должно быть ничего нечестного, так и в наших речах не должно быть никакой лжи, потому что за то и за другое - клятвопреступление и ложь - наказывает божественный закон, как гласит Писание: Клевещущие уста убивают душу (Прем. 1:11) . Итак, всякий, говорящий правду, клянется, ибо написано: Верный свидетель не лжет (Притч. 14:5) .

Трактат на Евангелие от Матфея.

Прп. Исидор Пелусиот

Если нашего ты стада и признаешь себя состоящим под добрым Пастырем, то отрекись от естества зверей и от подобия им и последуй слову Пастыря, повелевающего не клятися всяко . А не клясться - значит и не требовать клятвы. Ибо, если не хочешь сам клясться, то и от других не потребуешь клятвы по следующим двум причинам: вопрошаемый или стоит во истине, или, напротив того, - лжет. Если человеку обычно стоять во истине, то, без сомнения, и до клятвы говорит он истину. А если он лжец, то лжет и поклявшись. Итак, по той и по другой причине не надлежит требовать клятвы.

Письма. Книга I.

Прп. Филофей Синайский

Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий

Какая наконец заповедь дает руководительные правила силе умственной? Аз же глаголю вам: не кляться всяко. Буди же слово ваше: ей и ни (Мф. 5:37) . Еще: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14:33) . И: внидите узкими враты (Мф. 7:13) . Таковы заповеди для мысленной части? – Противоборец наш, желая и эту мысленную силу, как доблестного какого воеводу, сделать подручной себе, сначала отнимает у ней здравомыслие, посредством помыслов чревоугодия и нерадения; лишив же ее таким образом свойственной ей власти над другими силами, и посмеявшись над нею, как над пьяным вождем, заставляет исполнять свои внушения и хотения, употребив пособниками себе в этом раздражительность и похотение. Силы же эти, похотная, т.е., и раздражительная, оставлены будучи силою мысленной, начинают все пять чувств наших обращать, как слуг покорных, в орудие к явным грехам. И вот какие вследствие того бывают согрешения и падения! Когда ум извнутрь не обуздывает и не вяжет чувств; тогда глаза всюду разбегаются из любопытства, уши любят слушать суетное, обоняние изнеживается, уста становятся неудержимыми, и руки простираются осязать то, что не должно. За этим последуют вместо правды неправда, вместо мудрости – неразумие, вместо целомудрия – блудничество, вместо мужества – боязливость. А эти четыре главные добродетели, т.е., правда, мудрость, целомудрие и мужество такого суть рода, что если они здравы и в силе в душе, то добре управляют тричастностью души; добре же управляемая тричастность удерживает чувства от всего безместного. И тогда ум пребывая в тишине, при управлении прочих сил по Божьему и при послушности их, удобно одерживает верх в мысленной брани. Когда же по невниманию допустит он придти в смятение прочим силам, тогда, будучи преодолеваем прилогами лукавого, преступает он Божественные заповеди. За преступлением же заповедей всячески следует, или соответственное покаяние, или мука в будущем веке. И так доброе есть очень дело, чтобы ум всегда трезвенствовал; ибо чрез это, установившись так, как свойственно ему стоять по естеству, делается он истинным хранителем Божественных заповедей.

Добротолюбие. 40 глав о трезвении.

Мч. Иустин Философ

Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий

О том, чтобы совсем не клясться, а говорить истину, Он так заповедал: «Вовсе не клянитесь. Но да будет слово ваше: да, да; и нет, нет. А что сверх этого, то от лукавого» .

Апология.

Блаж. Иероним Стридонский

Ст. 34-37 А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: «да, да» (est, est), «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого

Иудеи известны тем, что всегда имеют весьма дурную привычку клясться составными частями мира (per elementa), как в этом часто обличает их пророческое слово (Ис 65) . Кто клянется, тот или любит, или чтит того, кем он клянется. В законе заповедано, чтобы мы клялись только Господом Богом нашим (Втор. 6:13) . А иудеи, клянущиеся ангелами, городом Иерусалимом и храмом, а затем составными частями мира, почитали твари и плотские вещи поклонением и почтением, приличествующим только Богу. Затем обрати внимание на то, что Спаситель не запрещает клясться именем Божиим [или: Богом = per Deum], но запрещает клясться небом и землей, и Иерусалимом, и головой своей. Но и это есть уступка закона им, как бы детям, так что, как жертвы они приносили Богу, чтобы не приносить их перед идолами, так и клясться им позволяется именем Божиим не потому, что это делать следует, а потому, что лучше это делать во имя Божие, чем во имя демонов. А евангельская истина не допускает клятвы, так как место клятвы заступает каждое нелживое слово (fidelis sermo).

Блаж. Феофилакт Болгарский

Ст. 34-35 А Я говорю вам: не клянись вовсе; ни небом, потому что оно престол Божий, ни землею, потому что оно подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великаго Царя

Так как иудеи слышали Бога, говорящего: (Ис. 66, 1) , то и клялись этими предметами. Но Господь, запрещая им это, не говорит: так как небо прекрасно и огромно, а земля полезна, поэтому не клянитесь, но не клянитесь этими предметам потому, что небо - трон Божий, земля же подножие, чтобы не дать повода к идолопоклонству. Ибо стихии со стороны клянущихся ими признавались за божества, что прежде и было.

Толкование на Евангелие от Матфея.

Евфимий Зигабен

Ст. 34-35 Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий: ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя

ни небом, яко престол есть Божий: ни землею, яко подножие есть ногама Его: ни Иерусалимом, яко град есть великого Царя

Чтобы не подумали, что Он запрещал клясться только Богом, т.е. говорить: «клянусь Богом», присоединяет и другие виды клятвы, которыми клялись иногда иудеи. Кто клянется этим, все-таки клянется Богом, Который все это наполняет и всем господствует. От Бога эти предметы получили честь, а не от самих себя. Чрез пророка Бог говорит: небо престол Мой, земля же подножие ног Моих (Ис. 66, 1) , показывая, что Он все наполняет, как и говорит: еда небо и землю не Аз наполняю (Иер. 23,24) . А Давид сказал: град Царя великаго (Пс. 47, 3) .

Толкование Евангелия от Матфея.

Еп. Михаил (Лузин)

А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий

Не клянись вовсе . Никаким из показанных способов клятвы, какие были в употреблении, ибо все сотворено Богом и сотворено святым, следовательно, клясться каким-либо Его творением - значит клясться Сотворившим, и клясться во лжи Им - значит оскорблять святость самой клятвы.

Ни небом . Небо есть место особенного присутствия Божия, почему и говорится, что оно есть Престол Божий (Ис. 66:1) ; клясться небом значит то же, что клясться Сидящим на престоле небесном, то есть Самим Богом (ср.: Мф. 23:22).

Толковое Евангелие.

Лопухин А.П.

Ст. 34-37 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Учение Христа о клятвах. Глагол έπιορκέω (клянусь ложно) предыдущего стиха заменен здесь ὄμνυμι. Ὀρκέω, ὄρκος соответствует евр. шаба , который производят от шеба, семь - священное число у евреев и на востоке, употреблявшееся при клятвах (Быт. 21:28 след.) и проклятия (Чис. 23:1) , и шебуйя , клятва. Ὄμνυμι соотвт. евр. нишба , т.е. тому же глаголу, но в форме нифал , имеющей возвратное значение в отличие от кал, нишба, следоват., я клялся , в отличие «я клял» или «проклинал». Таким образом, предполагая, что Христос говорил на арамейском языке, можем допустить, что слова Его отличались только по форме и были, следовательно, по значению одинаковы; переводчик же выразил их по-гречески двумя разными глаголами.

Первое впечатление, которое получается при чтении 34-37 стихов, заключается в том, что Христос запретил всякую, какую бы то ни было, клятву вовсе и безусловно. Такое впечатление подкрепляется параллельным местом Иак. 5:12 , где апостол говорит: “прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею и никакою другою клятвою (μὴ ὀμνύετε… ἄλλον τινὰ ὄρκον); но да будет у вас: да, да, и нет, нет; дабы вам не подпасть осуждению”. Так и поняла эти слова Христа древняя церковь, в смысле абсолютного воздержания от всякой клятвы.

Иустин муч. Apol 1:16: “Он (Иисус Христос) заповедал нам не клясться вовсе, но говорить всегда истину, в словах: не клянитесь вовсе и проч. (буквально приводятся слова 37 ст. с небольшими различиями)«.

Евсевий (Церк. Ист. 6:5) рассказывает о мученике Василиде, что его товарищи, по какому-то случаю, требовали с него клятвы; но он утверждал, что клясться ему никак не позволено, потому что он христианин - и открыто исповедовал это. Исповедание Василида сперва принимали за шутку, но когда он твердо стоял на своем, то наконец отвели его к судье, который, выслушав то же самое, заключил его в темницу. Через несколько времени Василид был обезглавлен.

Иоанн Златоуст решительно вооружается против всякой клятвы, говоря, что она позволительна была только для древних, подобно тому, как сосцы позволительны только для детей, а не для взрослых. То, что прилично отроку, неприлично мужу. Одень отрока в одежду человека возрастного, - будет и смешно и опасно для него ходить, потому что он часто будет запутываться. Поручи ему производство гражданских дел, поручи торговлю, заставь сеять и жать, - опять будет смешно. “Но как же быть, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы, и даже принуждает к тому? Страх к Богу да будет сильнее всякого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди».

Феофилакт: “клятва, кроме: ей и ни, излишня и есть дело диавола. Но скажешь, неужели и закон Моисея, повелевая клясться, был худ? Узнай, что в то время клятва не составляла худого дела; но после Христа она - дело худое, подобно тому, как обрезываться и вообще иудействовать. Ведь и сосать грудь прилично младенцу, но не прилично мужу”.

Евфимий Зигабен: “пусть, говорит Он (Спаситель), слово ваше удостоверительное, когда что-нибудь утверждаете, будет да; а когда отрицаете: нет. И только этими словами пользуйтесь для удостоверения вместо клятвы, и не употребляйте ничего другого, кроме да и нет. Лишнее против этого (Спаситель) называет клятвою”.

У латинских отцов и церковных писателей встречаем некоторое колебание. Августин, правда, выражается в одном месте столь же категорически против клятвы, как и Иоанн Златоуст. “Господь не хотел, чтобы мы, не произнося клятвы, отступали от истины, а чтобы, произнося клятву в истинном, не приближались к клятвопреступлению”.

Но Иероним думал несколько иначе. Обращая внимание на то, что Спаситель не запрещал клясться Богом, Иероним говорит: “кто клянется, тот или почитает, или любит того, кем клянется. В законе дана заповедь, чтобы мы не клялись, разве только Господом Богом нашим (Втор. гл. 6 и )… Обрати внимание на то, что Спаситель здесь не запретил клясться Богом, а небом, землею, Иерусалимом и головою твоею.” Впрочем, замечает Иероним, “евангельская истина не обязывает к клятве (non recipit juramentum), так как вся речь бывает правдивою и заменяет клятву (cum omnis sermo fidelis pre jurejurando sit)«.

По словам Толюка, “только с пятого столетия начали считать отказ от клятвы делом еретическим” (Bergpredigt, с. 284). И это понятно, почему. Сделавшись господствующей, христианская Церковь вступила в ближайшее отношение к гражданской власти и должна была сделать уступку, потому что клятва требовалась для подтверждения верности царям и правителям, также и в судах. Впоследствии мы встречаемся уже постоянно с многоразличными и интересными обходами положительного закона, данного Христом, в древнейшей Церкви признававшегося почти единогласно. Правда, и новейшие экзегеты иногда прямо и смело высказываются за незаконность клятвы. Так, немецкий комментатор евангелиста Матфея Мейер говорит: “христианство, каким оно должно быть по воле Христа, не должно знать никакой клятвы… Присутствие Божие должно быть настолько живо в совести христианина, что его да и нет, и для него самого, и для других в христианском общества, равняются по значению клятве”. Но, прибавляет Мейер, клятва бывает, однако, необходима при несовершенном состоянии христианства. Поэтому, напр., анабаптисты и квакеры неправильно отвергают совсем клятву, как это сделали Иустин, Ириней, Климент, Ориген, Иоанн Златоуст, Иероним и мн. др.

По словам Цана, “Иисус запрещает не только виды ложной клятвы, но и все роды ее”. Однако в среде протестантских и католических ученых раздается много голосов и в защиту клятвы. Указывают на Спасителя, который Сам не всегда употреблял только да (ей) или нет, но и сопровождал Свои слова более сильными уверениями (аминь и проч.). Когда первосвященник с клятвой потребовал от Него сказать, Он ли Сын Божий (Мф. 26:63) , то Он будто бы повторил его клятву в выражении: ты сказал (σὺ εἶπας). Апостол Павел не только не учил воздерживаться от клятвы, но и сам произносил ее несколько раз, напр., Рим. 1:9; Флп. 1:8; 1 Фес. 2:5,10; 2 Кор. 11:11, 31; Гал. 1:20; 1 Тим. 5:21; 1 Кор. 15:31; 2 Кор. 1:23; Евр. 6:16-18 . Отрицание клятвы в древней церкви не было безусловным, но находило решительных защитников. Толюк указывает на пример (еретика) Новата (вторая половина 3 века), который, во время причащения, “принуждал бедных людей, вместо благодарения, клясться, и при этом, держа обеими руками руки приемлющего (дары), дотоле не выпускал их, пока тот не поклялся и не произнес известных слов и проч.» (Церк. Ист. Евс. 6:43); и еще на Афанасия Александрийского, - который, как ни много избегал клятвы, клялся пред Константином, - и на постановления соборов (против пелагиан).

Отрицание клятвы, говорит Морисон, основывается на неправильном толковании ст. 34, где запрещена Спасителем клятва не абсолютно, а относительно - клятва теми предметами, которые перечисляются дальше. Сам Бог иногда произносил клятву (Пс. 109:4; Иез. 33: 11; Евр. 6:13-18), и Ангелы (Откр. 10:6) . По природе вещей не может считаться неправильным подъем души к Богу, как Свидетелю, Покровителю, Защитнику истины и Мстителю за ложь. Человек, который находится в общении с Богом, не может освободиться от ссылок на Бога в той или другой форме.

Цан, утверждавший, что клятва противна христианству, пишет, что только непонимание 33-37 стихов ведет к мысли, что Христос будто бы запретил клятву по требованию гражданских властей, а вместе с тем и добровольное употребление удостоверительных формул в повседневной жизни. Такое мнение несовместимо с общею целью заповедей с 21 ст. Подобно тому, как Спаситель воздержался от всякого суждения о том, должна или не должна власть применить смертную казнь, или о том, в каких случаях развод недозволителен или дозволителен, так и теперь Он не сказал о том, что ученики должны исполнять законы, указанные в 33 стихе, буквально.

Слова мученика Аполлония (180-185 г. по Р. X.), который заявил своему судье, что произносить клятву для христианина есть нечто постыдное, и тут же прибавил: “если ты желаешь, чтобы я поклялся, что мы почитаем императора и молимся за его управление, то я принесу достоверную в этом клятву пред истинным Богом”, Цан называет превосходными. Соблюдая возможное беспристрастие, мы привели доводы рrо и contra клятв. Но какой же вывод может сделать читатель из всего вышеизложенного? Тот, что Спаситель не запрещал клятвы, но ограничил слова клятвенные только “ей ей”, “ни ни”, которые по значению равняются всякой клятве. Этого совершенно достаточно во всякой практике. Этому нисколько не противоречат вышеприведенные цитаты из посланий Апостола Павла и проч., потому что в словах его нет и следа каких-либо формальных и особенно принудительных клятв, и они являются простыми только удостоверениями, в которых апостол призывает имя Божие. Распространенные клятвенные формулы нисколько не служат большим и высшим удостоверением истины сравнительно с простыми “да” и “нет”. Подробные и распространенные клятвенные формулы, произнесенные или по ошибке, или по недоразумению, или вследствие практической невозможности их исполнять, имели иногда роковые последствия. Вообще же, как видно, в словах Спасителя речь идет о запрещении не клятвы, а только различных клятвенных формул, кроме “ей ей”, “ни ни”. Защита принудительных и распространенных клятвенных формул, если принять во внимание многочисленные злоупотребления, какие бывают при этом, показывает только, что защитники вращаются среди дел плоти, где “прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство” (Гал. 5:19-21) . И для правительств, и для управляемых, в этой ветхозаветной области, свидетельствующей о продолжении жизни ветхозаветного человека, клятвы необходимы, как и убийства, которые являются противодействием убийствам же. Однако, опять повторим, что защитники как распространенных клятв, так и убийств, пусть никогда не говорят, что они стоят на чисто новозаветной почве, совершенно освободились от власти ветхозаветного человека и переступили в новую область, где любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. В этой новозаветной области, когда все люди войдут в нее, никаких клятв, креме простых удостоверений, не требуется и не будет требоваться. Выступая из Ветхого Завета и стремясь к новому, ветхозаветный человек все менее и менее делается наклонным к убийствам, казням, клятвам и проч. Наоборот, оставляя Новый Завет и стремясь к Ветхому, новозаветный человек проявляет все большую и большую склонность к ним - вследствие понятной практической необходимости, подтверждаемой всякого рода законодательствами.

Первое “да” в 37 ст. некоторые считают за подлежащее, а второе за сказуемое. Смысл: пусть “да” ваше будет “да”, т.е. истинно в утверждениях, а “нет” будет “нет”, т.е. истинно в отрицаниях. Но Цан возражает и считает такой перевод “грамматически недопустимым,” потому что ἔστω, как связь, очевидно относится к λόγος, а “да да” и “нет нет” связуемые. Поэтому Цан “осмеливается” повторить догадку, что переводчик здесь затемнил смысл оригинала, который вероятно гласил; “пусть ваше утверждение будет да, и ваше нет - нет”, т.е. пусть ваши «да» и «нет» будут истинными и достойными доверия, а не одновременными да и нет, или сегодня да, а завтра нет. Относительно τοῦ πονηροῦ 37 стиха лучшие толкователи признают, что это средний род единственного числа и, следовательно, здесь разумеется не диавол, а вообще злое в мире. Вместо множественного τῶν πονηρῶν поставлено единственное потому, что это грамматически возможно, когда речь идет о коллективных понятиях.

Троицкие листки

Митр. Иларион (Алфеев)

Ст. 34-36 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным

Почему Иисус упоминает о клятвах небом, землей и своей головой? К Его времени обычай клясться Господом вышел из употребления, так как евреи перестали произносить имя Божие, дабы не нарушить вторую заповедь закона Моисеева: Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно (Исх. 20:7 ; ср. Втор. 5:11) . Вместо слова «Господь» (Яхве, Иегова) евреи времен Иисуса употребляли эвфимизмы, например слово «небо» (отсюда выражения «Отец Небесный», «Царствие Небесное»). Согласно одной из интерпретаций второй заповеди закона Моисеева, эта заповедь была направлена против клятвы именем Божиим, а в расширительном смысле - как запрет на всякие ложные или ненужные клятвы.

Споры о допустимости клятвы, о формах клятвы, о степени ответственности за клятвопреступление велись во времена Иисуса. Это очевидно из полемики Иисуса с фарисеями, которые считали недопустимым клясться храмом Иерусалимским или его жертвенником, но клялись золотом храма и тем, что на жертвеннике. Иисус жестко обличал их за лицемерие: по Его словам, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем (Мф. 23:20-22) . Употребление подобного рода клятв Иисус считал одним из признаков лицемерия и беззакония при внешней, кажущейся праведности (Мф. 23:28) . Слова Иисуса можно понять в том смысле, что фарисеи считали недопустимым нарушение клятвы, если человек поклялся Иерусалимом или храмом; если же он поклялся жертвенником или даром, лежащим на жертвеннике, то такая клятва, с их точки зрения, имела менее обязывающий характер.

Обычай полностью воздерживаться от клятвы, к чему призывает Иисус в Нагорной проповеди, в Его времена существовал у ессеев. Разграничение между клятвой и обетом проводили также раввины времен Иисуса; клятву человек давал в суде, подтверждая истинность своих показаний; обет приносился Богу и содержал заверение в том, что человек будет от чего-либо добровольно отказываться.

Если в полемике с фарисеями Иисус делает акцент на обычае заменять имя Божие эвфемизмами, то в Нагорной проповеди Он говорит о недопустимости клятвы вообще, в частности клятвы теми предметами, над которыми человек не имеет власти. При этом Он перефразирует слова Господа из книги пророка Исаии: небо - престол Мой, а земля - подножие ног Моих (Ис. 66:1) . Человек не должен клясться ни небом, ни землей, потому что они ему не принадлежат: их Творец и Хозяин - Бог.

Куда обращен взор Бога (3 Цар. 8:29) и куда люди простирают руки, чтобы Бог услышал их молитву (3 Цар. 8:38-39) . Обычай в молитве обращаться в сторону Иерусалима был широко распространен во времена Иисуса; он и поныне сохраняется в ортодоксальном иудаизме.

Почему человек не может поклясться собственной головой, то есть своей жизнью или своим телом? Потому что он рождается, живет и умирает не по своей воле: хозяином его жизни, как и хозяином неба и земли, является Бог. Человек не властен над своим физическим устройством: он живет в том теле, которое получил от Бога. В этом смысл слов Иисуса о том, что человек не может изменить цвет волос или прибавить себе роста хотя бы на один локоть.

Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II.